Мой прекрасный лорд - Страница 8

– Я не думаю, что стоит подвергать риску такого пожилого и боязливого господина, как мистер Кризолм, правда, Джордж? – спросила Кэролайн.

– Нет, конечно, нет. Я просто хочу, чтобы ты поняла мою искреннюю обеспокоенность твоим положением. Мы и не думаем жить в Фаллингейте. Нам вполне достаточно получать доход от имения, деньги пойдут на приданое для наших дочерей, которым предстоит выход в свет в следующем году.

Кэролайн еле сдерживала гнев.

– Не беспокойтесь о своем будущем, Кэрол, – вступила в разговор Пруденс, стараясь подойти к сути дела. – Вы наша родственница, между прочим. И можете жить с нами в Лондоне. В этом году мы рано переедем в город.

– В… в Лондоне? – Кэролайн почувствовала, что ее бросило в жар. Губы пересохли. – Но почему? Я рассчитывала, что останусь в Фаллингейте, пусть не как хозяйка, но…

Пронзительный смех миссис Уэйнрайт отрезвил ее.

– Нет, нет, нет, моя милая! Это совершенно исключено. Мы собираемся освободить дом и незамедлительно начать ремонт и реконструкцию.

Кэролайн повернулась к ней:

– Это еще зачем?

– Он немножко… запущен. Не так ли?

– Мне так не кажется, – возразила Кэролайн. Ее голос дрожал.

– Вот наконец и айвовое желе! – воскликнула Пруденс, с вожделением потирая руки. Когда слуга поставил около нее вазочку, она повернулась к дочерям: – Вайолет? Сесилия?

– Нет, спасибо, мама, – ответили девушки в унисон.

– Мы найдем для вас комнату в Лондоне, – продолжала Пруденс, кладя ложечку желе на остатки своего пирожного, – но не раньше, чем Харрингтоны вернутся из деревни. А пока они не приедут, мы можем освободить для вас комнату бывшей гувернантки.

– Комнату гувернантки! Джордж? – Кэролайн умоляюще взглянула на брата, но он отвернулся к окну, спокойно допивая свой чай.

– И разумеется, вас ожидают соответствующие обязанности, – добавила Пруденс, отправляя в рот последний кусочек пирожного.

Повернувшись к невестке, Кэролайн пристально взглянула на нее:

– Что? Какие обязанности?

– Те, что приличествуют любой тетушке. Вы будете опекать девочек и давать им уроки французского.

Руки Кэролайн похолодели, когда она отчетливо осознала перспективу. Девушки как по команде разом повернулись.

– Нет, мама. – Сесилия капризно надула губы.

– Конечно, нет, дорогая, – проговорила Кэролайн, сидя на кончике стула. – Мой французский недостаточно хорош, а ваши дочери заслуживают самого лучшего…

– Уверяю вас, вполне сойдет, – небрежно бросила Пруденс с таким видом, что только дурак рискнул бы продолжить расспросы.

Кэролайн изо всех сил сдерживала себя, потрясенная невероятным поворотом судьбы.

– Разумеется, – добавила Пруденс, сладко улыбаясь, – если вы не согласитесь опекать девочек, есть альтернативы.

Казалось бы, простое заявление, но слова повисли в воздухе как дамоклов меч, и объяснений не требовалось. Для незамужней женщины, которая не имела средств, чтобы содержать себя, была лишь одна альтернатива – Кэролайн могла стать гувернанткой в каком-то другом доме. Единственное предназначение для неудачливой девушки. Это означало, что она никогда не будет равной ни с теми, кто наймет ее, ни со своими более юными подопечными. И общество навсегда закроет перед ней свои двери.

– Я поняла, – наконец прошептала Кэролайн.

– Что ж, мы тоже все поняли, – быстро подытожил Джордж, стараясь, как обычно, преувеличенной веселостью смягчить напряжение между сестрой и супругой. – Через неделю, Кэролайн, тебе исполняется двадцать пять. Мы обязательно приедем из Ноултон-Парка, чтобы отпраздновать это счастливое событие.

– Нет, нет, дорогой брат!

– Не беспокойся, милая! Это твой день рождения.

Кэролайн ответила Джорджу взглядом, полным гнева и разочарования. Единственное, что могло побудить его приехать из Ноултон-Парка на день ее рождения, так это желание убедиться, что имение перешло к нему, причем без всяких сложностей и проволочек.

– Ты собираешься уехать сегодня, Джордж? – поинтересовалась миссис Уэйнрайт.

– Сегодня? Нет, моя дорогая, я думаю, нам следует вернуться домой сейчас же. Карета уже ждет.

Девушки Уэйнрайт согласно поднялись, поняв намек матери, и тихо удалились. Но Пруденс не могла уйти, не нанеся последнего удара.

– Еще одно, моя милая. Скажите миссис Пламшоу, что в ее услугах больше не нуждаются.

– Но ей некуда идти! Пруденс ядовито улыбнулась.

– Ах, какая жалость, правда? Но в отличие от вас, милая, я не собираюсь превращать мой дом в богадельню. Половина ваших слуг дышат на ладан, а вы слишком мягкотелы, чтобы отстранить их от возложенных на них обязанностей. Ну да ничего, еще неделя, и все изменится.

Шурша фалдами модного платья из бледно-желтого муслина, Пруденс энергично направилась к выходу. Когда Джордж поспешил следом за ней, Кэролайн в отчаянии крикнула:

– Джордж, ты не можешь допустить, чтобы так поступили с миссис Пламшоу. Она живет у нас уже пятнадцать лет. Аманда стала членом нашей семьи!

Джордж повернулся к сестре и взял ее руки в свои.

– Дорогая, я знаю, это непросто – передать бразды правления в руки моей жены, но, согласись, миссис Уэйнрайт вправе управлять домом так, как считает нужным. Слуги должны подчиняться хозяйке. Ты чересчур сентиментальна, Мышка.

Кэролайн прикрыла глаза. Она всегда отличалась сентиментальностью, родители тоже говорили об этом. Она любила помечтать, зачитывалась романтическими историями, а слишком доброе сердце мешало ей быть настоящей хозяйкой Фаллингейта. Так думали все. Но сейчас были оскорблены не только ее собственные чувства, но и ее самая дорогая подруга.